Замысел Справедлiвага Жизнестроя

 

 

 

130-летней годовщине рождения

И.В. Сталина (Джугашвили)

Посвящается

 

ПРОГНОЗНО-АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЗАПИСКА № 18

 

Дерзость мечты

 

Если кто-то надеется в этой ПАЗ прочитать страстный, исступленный панегирик вождю — сильно ошибается, в связи с чем ему лучше не испытывать горечь разочарования и не углубляться в нашу аналитику. Этот модуль-материал о том, как оценить ту или иную управленческую деятельность государственного деятеля с точки зрения ДОТУ и его связи с Русским Духом, а, через него, — и с Творцом-Вседержителем.

 

I. Раса-Русь-Россия и «великая Грузия»[1].

Личность Сосо Джугашвили (внука некоего Джуги) формировалась не «на Луне». Его личностное становление протекало в реалиях роста грузинского национального самосознания, получившего уродливую синтетическую форму феодально-купеческого грузинского национализма[2], замешанного на звериных алгоритмах межвидовой азиатской борьбы за существование, с точки зрения которых, вполне моральным выглядел, например, геноцид в отношении более малочисленных и слабых, чем грузины осетин, аджарцев, абхазов или сванов (тушин).

Грузия, избежавшая, в результате подписания Георгиевского трактата, на рубеже XVIII и XIX вв. полного вырезания со стороны Турции (делившей на востоке наследство ослабевшей иранской монархии), не тратясь на оборону, торгуя на обширном российском рынке (в общем «как за каменной стеной») к концу XIX в.; благодаря проложенным по её территории железным дорогам и трём действующим морским портам стала самой густонаселённой и экономически развитой частью закавказской провинции (Тифлисская губерния). Грузинские аристократы занимали видные, сравнимые по значимости с великими князьями, посты при дворе русского императора, командовали войсками, были на дипломатической службе, в МВД и жандармерии. Бурно развивавшаяся национальная культура (грузинская литература, живопись, театр) формировали национальную интеллигенцию, а заодно и мифы про «великую Грузию». При этом грузины, как православные не были второсортными подданными империи, а могли пользоваться всеми благами и правами, доступными, например, уроженцам великорусских губерний.

Однако, грузинским князьям и группировавшейся вокруг них грузинской интеллигенции, на их взгляд, не хватало главного — государственного суверенитета, при котором они стали бы настоящей элитой, элитой, так сказать, мирового уровня. Именно эти деградационно-паразитические вожделения и толкали отдельных представителей грузинского княжества-дворянства и интеллигенции (при одобрительном молчании остальных «светлейших») на открытое участие в антиимперской, антисамодержавной фронде, причём со своими сугубо националистическими целями.

Ввиду того, что, по типологии своих психоалгоритмов, грузины были (и остаются сейчас) отчаянными максималистами (в пределе — психотроцкистами — в терминологии ВП СССР), в среде грузинских пассионариев не прижились, в «горбе статистики распределений» либеральные идеи. Князья (например, известный в Грузии «почти светлейший» князь — социал-демократ Александр Цулукидзе) сразу шли под знамёна марксизма и становились, впоследствии, главным образом, говорунами-меньшевиками. Простолюдины, враждебно относившиеся к князьям, «методом от противного» шли «в большевики». Однако и те и другие, по своей партийной принадлежности, были антимонархистами и заклятыми врагами русского самодержавия, что, несмотря на «классовую вражду», объединяло их вплоть до февраля 1917 г. И если грузинские эсдэки-князья, в основном, «просвещали» и мечтали о свержении русского самодержавия (в перспективе с заменой его на «почвенную» монархию), то грузинские юноши-большевики согласно кавказской традиции шли в абраги[3]. К этой категории относился и молодой Сосо, получивший среднее специальное церковное образование в Гори, а затем, совсем не по происхождению, попавший в тифлисскую духовную семинарию РПЦ. Однако, его бунтующая молодая душа не вытерпела скрытых издевательств по поводу неких «тайн» его происхождения, и он, ненавидя, в основном князей и их лакеев, стал интересоваться «мирской литературой»[4], фактически бросил семинарию[5] и «с головой окунулся» в большевизм, полагая его альтернативой ненавистному ему лично грузинскому полуфеодальному толпо-элитаризму. Однако «кавказский» большевизм, вскоре преподнёс ему ряд сюрпризов, которые не могли не оказать деструктивного влияния на безсознательные уровни его психики.

Так закавказский большевик по сложившейся там «революционной традиции» (популярной в то время традиции-алгоритмов иранских буржуазных революционеров—моджахедов и обезьянничавших с них азербайджанских революционеров + труды литературного «бунтаря» А.Казбеги, из произведений которого Сосо позаимствовал себе партийную кличку «Коба»), кроме кружковой работы среди рабочих, организации забастовок и агитации за свержение российского самодержавия, должен был:

а) грабить и шантажом вымогать у богачей деньги «на благо революции»;

б) грабить почтовые отделения и казначейства «на благо революции», при этом попутно, без сожаления, убивая русских солдат, служащих и офицеров;

в) быть готовым к вооружённому отпору полиции и войскам (перестрелке) в любом месте и в любое время, невзирая на возможные жертвы среди мирного населения;

г) поддерживать регулярную связь с другими оппозиционными, либо маргинальными слоями населения (например, с бакинской орг.преступностью).

Согласитесь, что это совсем не тот «список», который мы встречаем в деятельности «Петербургского союза освобождения труда» или социал-демократии в великоросских, прибалтийских, или малороссийских губерниях, но… деньги для революции «не пахнут» и Ильич закрывал на это глаза, поощряя Кобу и его горийского друга ─ этнического армянина Симона Тэр-Петросяна (Камо) – к активизации деятельности в этом направлении, вызывая при этом законное возмущение у «чистого» социал-демократа европейского образца, кавказца С.Шаумяна[6].

В добавление к этому списку надо учесть, что с 8 лет, готовясь к поступлению в горийское духовное училище, Сосо Джугашвили регулярно читал Ветхий, а затем Новый Завет, что также не могло не калейдоскопировать его сознание и частично не запрограммировать его библейскими сюжетами и «мудростями»[7]: неизбежностью жертв и готовностью принести себя и других в жертву, ради «великой идеи», фатализмом, склонностью к демонстративному аскетизму, не любви к иудеям-христопродавцам[8].

Вот с таким багажом безсознательных уровней психики Иосиф Джугашвили вступил в профессиональную революционную деятельность и по цепям обратных связей получил от империи: отменённый смертный приговор и несколько длительных ссылок, что, естественно, любви ему к русской монархии не прибавило. Также и практика общения с местным населением[9], не прибавляла ни ему, ни этому населению взаимной любви. Но это же и укрепило его марксистско-большевистскую ориентацию на свержение существующего строя и его социальную реконструкцию по марксистской программе.

Что касается бездоказательного утверждения ВП СССР о том, что Сталин, дескать, наследник раннехристианской традиции хилиазма-милленаризма, то это не соответствует действительности: Сосо не мог об этом прочитать ни в библиотеке духовного училища, ни в семинаристской библиотеке — прокуратура святейшего синода подвергала жестокой цензуре всю духовную литературу. Скорее всего, Сосо Джугашвили, по родовому эгрегору[10], либо через общение с близкими ему по социальному положению маргинальными элементами Закавказья, приобщился к эгрегору маздакизма (вышедшего из культа огнепоклонников) — популярного в Закавказье и Северном Иране уравнительно-коммунистического движения, имевшего большую социальную поддержку в VIII – X вв., наиболее ярким представителем которого был Бабек, бросивший вызов могущественному арабскому халифату и 20 лет успешно воевавшему с ним. Идея маздакизма была довольно проста: взять всё и поделить поровну, а перед этим вооруженным путём свергнуть угнетателей. Идеи маздакизма в том или ином виде и до сих пор вдохновляют, скажем, иранских шиитов-моджахедов — «стражей корпуса исламской революции». Маздакизм сам собой подразумевает вождизм (имамство) и безпрекословное повиновение остальных участников движения диктату вождя восставших. В общем, тот же троцкистско-марксистский толпо-элитаризм, только вид в профиль.

При этом сознание И.Сталина было обильно «сдобрено» марксистской терминологией, фразеологией и категорийным аппаратом Маркса. В 1903 г., развивая в брошюре «Коротко о партийных разногласиях» аргументы против стихийного рабочего движения, Коба писал: «…Что такое научный социализм без рабочего движения? ─ Компас, который, будучи оставлен без применения, может заржаветь, и тогда пришлось бы его выбросить за борт. Что такое рабочее движение без социализма? ─ Корабль без компаса…».

Итак, какой же тип психики имел к моменту пуримской революции грузинский абраг Коба (мещанин г. Гори, Тифлисской губернии И.В. Джугашвили, как значилось в документах департамента полиции МВД Российской империи)?

Для правильного ответа на этот вопрос необходимо кратко охарактеризовать саму Меру Родовой силы грузинского народа. Она довольно противоречива, как и у всех народов выживавших в пограничных цивилизационных ареалах. Грузия – это пограничная между Европой и Азией территория, что нашло своё выражение и в её геополитических исторических коллизиях и в культуре: при наличии сильных родоплеменных эгрегоров, содержавших общинные алгоритмы жизнеустройства, грузинский этнос на 300 лет раньше, чем Русь, принял христианство. Широкое распространение виноградной агрокультуры, способствовало поголовной наследственной алкоголизации (в лёгкой, «виноградной» форме) населения и закрепления на генном уровне алкогольной зависимости со всеми вытекающими из этого последствиями. Экспансия сопредельных азиатских хищников консервировала социальную отсталость и экономическую неразвитость Грузии, остановившейся в своём развитии в XVIII в. на стадии неполного разложения родоплеменного строя и возникновения княжеской элиты (уровень «социального развития» Руси XI—XII в.) при склонности к территориально-племенному сепаратизму. Алгоритмы такой социальной неразвитости предусматривают «соседство» в сознании и безсознательных уровнях психики взаимоисключающих (конфликтных, концептуально не определённых) алгоритмов и фрагментов информационных модулей, хранящих информацию как об общинно-справедливом (социально-уравнительном) жизнеустройстве, так и алгоритмы сугестивного (хищнического) существования за счёт «поедания» своих более слабых соплеменников (представителей соседних племён — как вариант), а также паралич воли в отношении такого «поедания» со стороны родо-племенной (княжеской) элиты. На этот концептуально-неопределённый алгоритмический калейдоскоп «наложилась» импульсивность (лёгкая эгрегориальная возбудимость), являющаяся следствием генетической алкоголизации, и зомбирующе-программирующий характер византийской модификации арианства-христианства.

Таким образом, грузины, в статистической массе «горба распределения» — это «люд добрый», готовый пахать и терпеть до тех пор, пока не наступает физический предел их массовому существованию. В хвостах распределения — это, с одной стороны, ярко выраженные сугесторы—людоеды, примитивные, без ростовщических алгоритмов (в основном — князья и «внесистемно» противостоящие им абраги, тоже «желающие» стать «хозяевами жизни»). С другой — мессианствующие проповедники, одурманенные той или иной модификацией информационных ядов (библеизм, маздакизм, митраизм и т.п.), которые готовы всех без разбора силой тащить в Царствие Небесное.

Личностный феномен Иосифа Джугашвили в юном возрасте — это мессианство, замешанное на личной ненависти к социальному строю Грузии, в оболочке абрага-большевика, что совершенно сбивало с толку его современников, дававших, да и до сих пор дающих взаимно-исключающие характеристики его личности. То есть это, следуя терминологии Лескова, ─ очарованный странник[11], одурманенный идеей всеобщего примитивно-патриархального (не в человеческом достоинстве) равенства и возмущённый, в связи с этим, равнодушием к этой идее других людей, которых он, в умолчаниях, считает злодеями. Поэтому изначально он — не лучезарный, познавший Божественную Истину праведник, типа Йешуа, но и не «дух тьмы», типа Воланда. Он такой, каким его произвели: генный код, родовой и этно-племенной эгрегоры, семейно-социальная среда (всё вместе – Мера Родовой силы), а также эпоха, в которой проходило его личностное становление. Это, согласно определенной нами типологии, ─ стадия-этап психического развития, уводящая индивида в сторону, противоположную от человечности, в направлении личной катастрофы и небытия, что не раз грозило Кобе то из дул револьверов и винтовок жандармерии, то от суровых климатических условий ссылки («чахотка и Сибирь» ─ Н.А. Некрасов «Кому на Руси жить хорошо»), то во время царицынской эпопеи, в которой подчас не было фронта и тыла. Однако, был у Кобы-Сосо и шанс быстро пройти по коридору перехода от «синего витка» к человечному типу: движимая им по высшей для него иерархии управления жажда Правды-Истины[12], а также стремление к достижению Справедливости. Реализоваться же этот «переход», вероятностно-предопределённо мог только в «объятиях» Русского Духа, в связи с чем, Коба и попал в Петроград весной 1917 г.

 

II. Член Совнаркома

 

Весь период жизни И.В. Сталина в 1917-1924 гг., в контексте типологии психической деятельности, можно охарактеризовать, как освоение алгоритмов выживания «одинокого» сугестора-абрага в среде групповых сугесторов─«партийцев» (иудеев), под руководством покровительствующего ему марксистского «ядопотребителя» и «ядопроизводителя» В.И. Ульянова-Ленина. В связи с этим, И.В. Сталин:

1) осваивает приёмы «дьявольской логики-диалектики Ильича» (своего учителя и вождя) ─ «творческого развития марксизма», и первой серьёзной пробой пера в этом смысле становится его проект создания СССР в имперской, наднациональной упаковке-парадигме (втайне одобренный Ильичом, как близкий и ему по духу)[13];

2) учится стравливать между собой сугесторов и «разводить» их в порядке «личного арбитража» ─ проходит «школу молодого вожака волчьей стаи»[14];

3) как перспективный молодой «вожак стаи», подбирает себе свиту из слуг-оруженосцев, из разряда русских представителей «люда доброго», либо «вассалов» ─ более мелких по иерархии, «одиноких» сугесторов, чувствующих себя неуютно в «чужом» хищном «жидятнике»[15].

По ходу такого «обучения» И.В. Сталин участвует, в качестве «младшего партнёра» Ленина-Троцкого, как наркомнац в «сдаче» Финляндии[16], чего даже не требовала Мировая Закулиса: холодную Финляндию они вполне разменяли бы на «тёплую» и богатую Украину, а ещё лучше — солнечный Крым (голубая мечта Троцкого—Михоэлса).

Затем — учредительный съезд Советов, в преддверии которого И.В. Сталин проигрывает националистам и интернацистам свой первый открытый политический раунд, несмотря на то, что под знамёна своей политической платформы «автономизации» он привлекает не только «свой», пока ещё очень малочисленный регион суперсистемы «РКП (б)», но и такого «пещерного медведя революции» как Железный Феликс. Ленин, боясь раскола с трудом «склеенного» российского государства уговаривает горячего грузина переступить через собственное самолюбие и разрешить троцкистам отпраздновать победу, но только в этот раз…

 

III. Генеральный секретарь

 

Период жизни и деятельности И.В. Сталина «после Ленина» хорошо фактологически описан как его сторонниками-соратниками, так и врагами, включая серию публикаций партийного историка О.Лациса в журнале «Коммунист» про «великий перелом», опубликованных в 1987/88 гг.

Следуя выявленной нами типологии психики и алгоритмов коллективной деятельности носителей разных психотипов следует добавить следующее.

Поверхностный взгляд на пирамиду Республики Советов, казалось бы, безапелляционно свидетельствует о том, что болезнь и смерть Ильича была выгодна якобы только Сталину, так как открывала путь на верхнюю в СССР, ступень власти. Однако, это провокационная постановка вопроса, предполагающая одновариантный, «подсказанный» ответ в ряду объективно существующих вероятностных предопределённостях.

Преждевременная смерть Ильича была вредна для И.В. Сталина как обучающегося управленца по двум нижеследующим объективным причинам.

1. Суперсистема ВКП(б) представляла собой в начале 20-х гг. плохо «склеенный» на низших приоритетах, из иногда противоположных по своей концептуальной направленности регионов, конгломерат под управлением гения политической эквилибристики, носителя «дьявольской», «всепобеждающей» логики В.И. Ульянова-Ленина соединявшего как сопряжённый интеллект эту суперсистему в единый конгломерат. Гибель такого интеллекта неизбежно приводила к необходимости сильного манёвра, сразу по двум иеарархически вложенным друг в друга (но как?) параметрам: концепции строительства социализма (ЦФУ ПАМ СССР) и переформирования конгломерата ВКП(б) на базе нового сопряжённого интеллекта и его региона. «Простая» путаница этих двух, трудноразличимых изнутри суперсистемы иерархий приоритетов управления могло быстро (в условиях сильного давления внешней — империалистической среды, и активизации других эгрегориально-региональных центров управления внутри суперсистемы) привести к срыву управления, который мог бы выразиться в чём угодно — от военного мятежа в Красной Армии, до развязывания войны, например, со стороны «точившей зубы» на СССР Польши. Это И.В. Сталин если и не мог представлять себе в категориях ДОТУ (богдановскую «Тектологию» ему было читать некогда, да и нельзя, т.к. Богданов был врагом СССР), то ощущал в неких своих образах, трижды публично отказываясь от должности генерального секретаря ЦК ВКП(б) (дважды после смерти Ленина). То есть для обучающегося ремеслу большой политики «подмастерью» такой «подарок» был смертельно опасен, как провокационный тест «на профпригодность». Напротив, возможный новый хаос в России и последующий за ним переворот (возможно новая гражданская война) вполне устраивала Мировую Закулису (БП) и вполне вписывались в вектор целей «демона революции» — Лейбы Бронштейна-Троцкого. Так что Лейба был наверняка причастен к смерти В.И. Ленина, на пару со своей подругой по троцкистской идее — Н.К. Крупской, которая разочаровалась в своём товарище по партии (любить-то она Ленина никогда не любила) после его отказа от мировой революции.

2. Будучи трезвым прагматиком, прекрасно знающим историю Руси, И.В. Сталин понимал, что в такой стране как Россия, иностранец-инородец на троне долго не усидит, без всенародной поддержки, либо поддержки большинства элиты (диаметрально противоположные примеры — Пётр III и Екатерина II). Её на тот момент у генсека не было и быть не могло из-за малоизвестности Кобы-Сталина широким слоям населения и третирования со стороны революционного иудейского кагала. Попытка «воцариться» сразу после смерти любимого (что греха таить, даже несмотря на антоновский мятеж, который можно было списать на вредительство правых эсеров после объявления продразвёрстки: Ильич крестьянами был любим, за то, что дал им землю и принмал-привечал ходоков) бедным и средним крестьянством Ленина малоизвестного грузина могла бы закончиться всенародным бунтом — «бессмысленным и беспощадным». Последнее было бы вполне на руку опять-таки Троцкому, как агенту влияния периферии БП в России.

Соответственно, перед Кобой-Сталиным стояла тяжелейшая управленческая задача: образно говоря, пройти по лезвию ножа, но не обрезаться, и не поломать сам нож. В связи с чем, он выбрал единственно правильный на тот момент приоритет управления — восстановить управление суперсистемой под своим началом, с сохранением прежней — ленинской концепции построения социализма через НЭП и постепенное, добровольное кооперирование крестьянства. Само продолжение этого «курса Ильича», выталкивало из процесса управления ВКП(б) и СССР заклятого врага Расы-Руси-России Бронштейна-Троцкого и «само по себе» присоединяло контролируемый им регион суперсистемы к региону Сталина, что давало благоприятный «задел» на ближайшее будущее. Это первое крупное управленческое воздействие на с/систему ВКП(б) в рамках вырабатываемой И.В. Сталиным в ходе самого управления новой концепции управления привело к первому крупному успеху: Троцкий-Бронштейн был снят со всех постов в ВКП(б) и СССР, а затем депортирован из страны. Однако, Сталин понимал, что исключение из партии «троцкистской оппозиции» (Троцкого и самых «громких» из его крикунов) это только начало процесса очищения от масонствующих иудеев, которыми кишмя-кишил партийный аппарат, ОГПУ-НКВД и президиумы Советов всех уровней. По образному выражению О.Лациса, надо было незаметно для элементов самой с/системы, постепенно (слабый манёвр) «поворачивать саму «партийную тележку», чтобы беспечные, умиротворённые своей самоидентификацией в качестве «новой элиты России» «пассажиры» (Каменев─Розенфельд, Зиновьев─Апфельбаум, Бухарин-«балаболка», Томский, Пятаков, Рыков и более мелкие троцкисты, по способу восприятия объективной реальности и воздействия на неё), при очередном незначительном «довороте» тележки вывалились бы из неё, под воздействием «центробежных» сил». То есть, продолжая «балаболить» то же, что и раньше, они незаметно для себя выступили бы против нового вектора целей ─ «нового курса партии». Именно потому, что вся эта гвардия ─ периферия БП ─ в 1921 г. была «сломлена» «Ильичом» на предмет замены продразвёрстки и любимого ими «военного коммунизма» на продналог и НЭП, а затем и на строительство социализма в одной отдельно взятой стране, повторный поворот «оглоблей» на 180 градусов, в менее чем пятилетний срок, вероятностно предпределённо должен был вызвать у них приступ ярости (соответствующий субпсихотип», отзывающийся на заученную программу поведения и враждебно встречающий всё новое «в штыки») и импульсивный протест «на публику», что можно было квалифицировать как антипартийное, антисоветское выступление, со всеми отсюда вытекающими.

Сталин, видимо, долго думал «с чего начать» и подловил-таки «их» на содокладе Зиновьева на XIV партконференции (1925 г.), идентифицировав его как отражение знаменитого в 20-х гг. на Западе плана реструктуризации германской промышленности американца Дауэса — плана империалистической буржуазии по ограблению России, через германские репарации странам-победительницам. Для усиления аргументации И.В. Сталин применил гениальный по тем временам пиар-ход: он «испугал» делегатов партконференции, не имевших, конечно, объективного представления о международных делах, и «кормившихся» с информационной «кухни» Коминтерна. Он заявил о военно-экономической слабости СССР и возможной близкой войне. Это, конечно же, было пропагандисткой передержкой, так как в СССР в середине и второй половине 20-х гг. экономика развивалась невиданными (больше чем сейчас в Китае) темпами[17], при сохранении которых только сумасшедший мог строить планы успешной войны с СССР, в котором, к тому же, в 1925 г., под руководством наркомвоенмора М.Фрунзе была проведена военная реформа, закрепившая кадровую основу Красной Армии, регулярная численность которой приблизилась к 600 тыс. чел. Это, конечно, было меньше, чем во времена Российской империи, но милиционный принцип службы в запасе (территориальные части ВСЕВОБУЧА) мог бы быстро пополнить ряды Красной Армии в десять раз, что при строгой дисциплине (строже, чем в царской армии — могли расстрелять за невыполнение приказа, даже в мирное время) было очень внушительной силой, переломить которую в оборонительной войне, на территории СССР могла бы армия, лишь втрое превышающая Красную (18 млн.), а это, в свою очередь, было бы возможно лишь в условиях новой Мировой войны (да ещё и в коалиционном варианте Антанты). Этой войной неминуемо воспользовалась бы Германия, жаждавшая реванша после «версальского унижения», которая, несомненно, помогла бы Советской России и технически, и военными специалистами — один только «Союз красных фронтовиков» Э.Тельмана насчитывал 100 тыс. закалённых войной солдат, а там ещё социал-демократический Рейхс-баннер ─ ещё 300 тыс. — итого целых четыре армии «интернационалистов», вооружённых германским оружием, не говоря уже о насквозь кадровом Рейхсвере!). Поэтому которую в обозримом десятилетии, изходя из внутренних проблем этих стран, начинать войну никто не собирался[18]. Следуя логике рассуждений ВП СССР, в те годы, организация Мировой войны также не входила в стратегические планы БП, так как цели, поставленные прежней войной в отношении Расы-Руси-России, с успехом были выполнены. Не получилось лишь в этот раз с «перманентной революцией», но это можно было пока и пережить, укрепив мощь СССР и с его геополитических позиций вновь попытавшись «заняться» мировой революцией. По крайней мере, БП позаботился о том, чтобы призыв римского папы о крестовом походе против СССР остался очередной «газетной войной». К тому же, техническое оснащение Красной Армии было вполне сравнимо с европейскими армиями: ещё в 1922 г. на Путиловском заводе были изготовлены несколько танков, скопированных с «Рено», захваченных у врангелевцев, но не с пулемётным, а с пушечным вооружением. Эта танковая группа затем была направлена на службу на советско-финскую границу, и служила там вплоть до 1932 г. На базе возникшего в 20-е годы тракторного производства, с учётом первого опыта танкостроения можно было вполне развернуть серийный выпуск современных танков (с 1924 г. специальные конструкторские бюро уже начали проектировать современные, скоростные танки такие, как Т-26 (1926 г.) и Т-28 (1928 г.), «содранный» с «Виккерса»). Как показала начавшаяся в 1939 г. Мировая война, немецкие «панцер-ваффе», имевшие на вооружении очень слабенькие танки, вооружённые 37-мми орудиями (аналог Т-28), а, иногда и просто крупнокалиберными пулемётами, на хорошей скорости, при умелом манёвре и тесном взаимодействии с авиацией вполне могли справиться с более тяжеловооружёнными (но и неповоротливыми) бельгийскими и французскими танками. Правда, немецкой армии не поздоровилось бы, если бы лучшие в те времена средние чехословацкие танки вступили с немцами в боевое соприкосновение, но это — всего лишь вопрос тактики: всё равно в 30-е годы немецкие танки сильно от чешских не отличались, как вооружения одного поколения, а 34-к пока ещё не было, даже в опытных образцах, ни у кого! Как видно из исторического обзора и бронеавтомобили, в том числе и вооружённые пушками, тоже можно было производить на шасси АМО (что с успехом и делали). Авиация в России производилась ещё со времён Первой мировой войны, и на базе НИИ Жуковского уже было сформировано несколько конструкторских бюро (Лавочкина, Туполева и др.), производивших в 20-е годы опытные серии разных самолётов, в том числе и с металлическими элементами корпусов. Впоследствии, на базе этих коллективов можно было бы, без всякого «надрыва», создать авиационные и авиамоторные заводы. То есть Советская Россия даже без перенапрягшего страну «индустриального рывка» рубежа 20-х и 30-х гг. вполне смогла бы серийно произвести современные вооружения, необходимые для ведения оборонительной войны, а с учётом симпатий «мирового пролетариата» получила бы безусловную поддержку внутри стран-агрессоров, как это было во времена Гражданской войны. Да и социальный фактор — получившее землю крестьянство — обеспечивал, при необходимости, «дубину народной войны», на временно оккупированной территории. Трезвый анализ совокупности этих факторов, с учётом развивающихся тенденций и перспектив, который провёл Ульянов-Ленин (в известном смысле он обладал даром предвидения в том, что не касалось его лично) ещё в 1922 г[19]., привёл его к выводу о возможности выживания «первого в мире государства рабочих и крестьян» в условиях НЭПа, который он планировал ввести «всерьёз и надолго», ну уж никак не на 5 лет! Просто у Ильича был один вектор целей — «творческая» реализация в условиях России марксистской утопии, а у Кобы-Сталина, на тот момент — другой. А именно — очищение территории некогда великой, уважаемой Кобой державы от масонствующих иудеев и строительство «великой Грузии» в границах Российской империи (рецепция подсознательно ищущих выхода в практике управления идей другого грузинского плебея-державника ─ Великого Моурави ─ зря что ли Сталин, ещё в горийском духовном училище зачитал «до дыр» эпическую поэму «Дидмоуравани»!?[20]), но… с учётом реалий XX в., то есть в российской советской «упаковке». Поэтому Коба, изподволь, и готовил этот «великий перелом», вопреки безспорной марксисткой логике Ильича. Но оглашать это в партии имени Ильича было равносильно самоубийству. Отсюда в оглашениях — пропагандистский трюк (с успехом перенятая, у Ильича «дьявольская логика»), с помощью которого обосновывается как бы вынужденная мера («творческое» развитие марксизма-ленинизма) в ответ на происки мирового империализма. Этот модуль упал в самую благодатную для него среду революционеров — героев Гражданской войны, которые видели в империалистическом окружении одну лишь враждебную среду, «мечтавшую» вцепиться в горло «истинным» большевикам-ленинцам. На этом стереотипе-программе Сталин ловко и сыграл: вопреки теоретическому завещанию Ленина XV съезд ВКП(б) принимает курс на форсированную индустриализацию (то есть петровскими темпами и методами), в условиях дефицита источников госинвестиций, реализация которой, с необходимостью, тянет за собой и форсированную коллективизацию (тоже петровскими темпами и методами), для пополнения потоков госинвестиций. По ходу этих «слабых» партийных манёвров и сильных, в силу огромной социальной инерционности крестьянской России, манёвров ПАМа СССР, масонствующие иудеи, политические противники Троцкого объявляют Сталину войну за ленинское наследие и проигрывают её… троцкистами. Заключительный «слабый» манёвр, направленный на отстранение партаппарата от государственной власти проектом Конституции 1936 г. выявляет скрытых врагов сталинского курса в региональном звене партаппарата и Красной Армии, которые, пожирая друг друга[21] в репрессиях, окончательно ослабевают, становясь лёгкой «добычей» Берии. К концу 1938 г. генсек И.В. Сталин — победитель масонствующих иудеев-марксистов и безраздельный вождь-владыка в ВКП(б) и СССР (русско-грузинский, или грузинско-русский прогрессивный царь[22] ─ Георгий, Иван Грозный, Пётр I, продолжить…). Правда, по ходу этих «слабых» для ВКП(б) манёвров исчезает русское крестьянство, как историко-социальное явление, через элементную базу которого Раса-Русь-Россия последние 300 лет осуществляла свою связь с Русским Духом, но это такая «мелочь» для «царя», построившего к 1936 г. «новое царство» ─ социализм, своей волей спроектировавшего и создавшего новую историческую общность людей — советский народ. И.В. Сталин к концу 30-х гг. — на вершине власти (при этом не важно как называется должность нового властителя ─ царь, генсек ─ какая разница, главное ─ содержание) и пока ещё не понимает всю рискованность затеянной им в процессе стравливания друг с другом и поедания других хищников, игры с периферией БП, потому что сам ещё в этот период недалеко ушёл от алгоритмов как одурманенных информационными ядами (различными теориями строительства «новых» толпо-«элитарных» пирамид), так и хищных алгоритмов борьбы за власть.

БП было по большому счёту всё равно, чьими руками проводить эксперимент по строительству новой, социалистической толпо-«элитарной» пирамиды (Ленина, Троцкого или Сталина), менее расточительной по отношению к окружающей среде и двуногому рабочему скоту, чем индустриальный капитализм. Но то чего не могла простить Сталину “островная” часть БП, обитающая под крышей Бнай Бритта, так это попытку возрождения Российской империи в модернизированном, более грозном для европейских соседей виде – в виде СССР, чем можно объяснить “дежурную” фронду британского Форин-оффиса в течение всех 30-х гг. Напротив, континентальная часть БП индифферентно относилась к усилиям Сталина по возрождению русско-грузинского царства во главе с грузинским царём, изначально полагая, что любой имперско-православный проект концептуально вписан в объемлющую иерархию проекта библейского, в связи с чем проблемы из сталинского “термидора” делать не стоит. В связи с этим, Сталину уже после 1934 г. (первая волна антитроцкистских, антииудейских репрессий, связанных с “делом Кирова”) была оказана дипломатическая поддержка – договоры о безопасности с Францией и Чехословакией, сорвавшие подготовку польско-германской агрессии в отношении еще не перевооружившегося для победоносной наступательной войны (второго издания “мировой революции”) Советского Союза.

Вместе с тем, когда такое перевооружение было завершено вполне, оформилась и троцкистско-тухачевская доктрина о войне “малой кровью, на чужой территории”, являвшаяся частью замысла “мировой социалистической революции”, которая, однако, вполне импонировала грузинскому (втайне православному) царю русско-грузинского (грузинско-русского) царства, а поэтому и не отвергалась Сталиным как авантюристическая стратегия ведения войны.

Однако, опасность сближения командования Красной Армии (Тухачевского и компании) с генштабом вермахта с целью поддержки немцами готовящегося военного переворота, испугало БП новым европейским Священным союзом (без Англии и Франции) и заставило континентальную ветвь БП уступить островным “радикалам” в их домогательствах по поводу новой антирусской войны. В связи с этим, по масонским каналам был “сдан” Тухачевский, а в Мюнхене Гитлеру “протрубили сигнал” о начале подготовки к большой войне на Востоке.

Гитлер, получивший “в подарок” ВПК Чехословакии[23] и густонаселённую немецко-язычным населением промышленно развитую Австрию, усилился настолько, что не нуждался уже в тактических союзниках вроде Польши. Отсюда – польский блицкриг вермахта, поддержанный Сталиным, считавшим его, с точки зрения русско-грузинского царя, закономерным устранением историко-географической “погрешности” путём очередного раздела Польши (как в 18 и 19 в).

Однако, логика силового раздела Польши, не имевшего предварительных договорённостей между правительствами России и Германии, с неизбежностью диктовала сторонам необходимость перемирия во избежание начала крупномасштабной войны “с колёс” польской кампании.

Этот естественный компромисс Сталин, как мастер межличностных коммуникаций, использовал на все 200 %, очаровав фон Риббентропа и графа фон Шуленбурга идеей советско-германского сотрудничества в деле освобождения Европы от еврейской плутократии и политической гегемонии Антанты. Недооценка личностного фактора Сталина стоило континентальной части БП потери своей французской резиденции[24], но усилило позиции островной части БП, которой теперь уже ничто не мешало приступить к реализации drang nah Osten руками незадачливого фюрера[25].

Сталин, в те времена, ещё «варившийся» в православно-имперском соку, то есть не понимавший сути и замысла руководителей библейского проекта, так же ничего не понял в резком повороте «настроения» в «очарованной» им фашистской элите Германии в конце 1940 – начале 1941 г., ошибочно полагая годами возможного нападения 1942/43 гг. и готовясь к этому времени «завалить» новейшими танками и самолётами всю западную границу СССР. Последствия этого стратегического просчёта известны всем.

 

IV. Обобщение концепций управления в России в 20-30 г.г.

 

Таким образом, мы можем определить деятельность Сталина в 20-30 г.г. как построение новой империи[26] (СССР) из элементов старой, но в рамках всё той же библейской концепции БП, с физической ликвидацией при этом верхушки периферии БП в государственном аппарате СССР в борьбе за полный контроль над исполнительной, законодательной, судебной, и, как ему казалось, над идеологической властью. Закономерный вопрос, чем же тогда Сталин вызвал немилость БП, если он не вышел за рамки библейской концепции? Неподходящим не палестинским происхождением при нахождении у вершины власти? Изгнанием (с последующим убийством) Троцкого? Организованной мясорубкой репрессий (в том числе всесоюзного голодомора)? Нет. Подобные вещи всегда вписываются в библейскую концепцию, потому как они из неё же и вытекают. Здесь вопрос о целесообразности и своевременности с точки зрения БП очередной молодой (а потому очень активной) империи в матрице библейской глобализации. Дело в том, что после ВОСР в России, с точки зрения БП, власть в общем и целом, принадлежала его хорошо подготовленной[27] и управляемой периферии[28], перехватить управление которой у альтернативного или противоборствующего центра концептуальной власти не было никакой возможности, т.е. она могла управляться только БП, и только в рамках библейской концепции[29], причём власть эта была весьма дееспособна, т.е. полностью контролировала «вверенную» ей территорию и население, и, могла дать отпор любому внешнему агрессору, что в терминологии ДОТУ означает очень высокую устойчивость по предсказуемости объекта управления под воздействием внешней среды, внутреннего состояния и управления как такового.

Романовская империя – проект БП имевший своей задачей загнать в невольничье состояние «рабочий скот» – крестьян, а основные вектора развития цивилизации Руси направить на аннексию на низших приоритетах, с последующей катастрофой и передачи власти в руки надёжной, иудейской периферии БП, с коей задачей романовская империя блестяще справилась.

Получив к началу 20-х годов ХХ столетия желаемый результат, БП занялся приготовлениями к социалистическому преобразованию Европы, а затем и остального мира по примеру аграрно-слегкаиндустриального СССР, ВВП которого рос по 30-40% в год (благодаря подсунутой Ленину программы БП под названием «НЭП»). Сейчас нам не интересно, каким образом БП собирался завершить глобализацию, т.к. деятельность Сталина по созданию новой империи через индустриализацию оказалась совершенно не к месту и не ко времени – как говорится «дорога ложка к обеду». Получив такой вектор ошибки, БП приступил к антикризисному управлению – привёл Гитлера к власти в Германии, а в США устроил депрессию для получения структурного управления всеми основными производительными силами и средствами массовой информации.

В конце 30-х гг., после массовой антииудейской чистки в госаппарате, армии и партии, действие вражеского для Расы-Руси-России эгрегора резко ослабло, что способствовало притоку к генсеку концептуально иной информации через деятельность русских людей, сохранивших, каким-то чудом, фрагменты алгоритмов присущих Русскому Духу[30]. Правда, это не устранило в его сознании концептуальную неопределённость, присущую имперскому массовому сознанию, а лишь добавило к уже имеющемуся составу конфликтующих друг с другом частных векторов новой палитры концептуально неопределённого управления[31].

 

V. Генералиссимус русского народа

 

Много за последние 50 лет «копий сломано» по поводу оценки поведения И.В. Сталина в начальный период Великой Отечественной Войны ─ от обвинения генсека ВКП(б) в банальной трусости и растерянности, до приписывания ему чудовищной изворотливости и цинизма. Думается, не правы ни те, ни другие, ищущие ответы на вопросы в области «человеческих слабостей», «изначальной греховности», либо «природной гениальности вождя».

На вопрос о личностном факторе Сталина в ВОВ можно судить, лишь рассматривая его во взаимодействии, в этот период, с Русским Духом, а, через него, и с Творцом-Вседержителем.

Когда 22 июня 1941 г. над элементной базой с/системы Раса-Русь-Россия нависла угроза физического исчезновения, в дело вступил сам эгрегор с/системы ─ Русский Дух, который «пробил» информационные оболочки различных иерархий в безсознательных уровнях психики И.В. Сталина и заставил его «вычистить» из собственного сознания весь информационный мусор, навеянный идеями «великогрузинского царства» и интернацистским марксизмом. Видимая, материальная составляющая этого процесса духовного очищения физически болезненно (по законам триединства ─ через гнойную ангину: какова зараза ─ такова и болезнь), после чего Сталин начал физически выздоравливать уже духовным сыном Расы-Руси-России. Поэтому-то: «граждане и гражданки, братья и сёстры», а не «товагищи»! Поэтому-то в его знаменитом выступлении прозвучали призывы к памяти предков (не грузинских, а русских!) ─ Александра Невского, Дмитрия Донского, Суворова и Кутузова… С этого момента, по открывшемуся ему Свыше пути к благонравию и совестливости, И.В. Сталин стал «восходить» по коридору перехода от низшего витка текущего психотипа к высшему − к эгрегориальному ядру с/системы Раса-Русь-Россия, и смог уже получать информационную поддержку и иную помощь Свыше. То есть из царя-генсека И.В. Сталин преобразился в истинно русского военно-политического вождя уровня и качества Вел.Кн. Святослава или Вел.Кн. Ивана III Васильевича, вместе со своим народом по-братски переживающим все тяготы военного лихолетия.

Первым таким актом Прямого Адресного Вмешательства Свыше в процесс течения ВОВ стала непрогнозируемая никем ранняя суровая русская зима («генерал Мороз») в Центральной России 1941/42 гг., «убившая» до 20% личного состава наступающего на Москву немецкого «клина» и остановившая 100% наземной немецкой техники, не имевшей антифриза и других холодостойких ГСМ. Однако, в эту «лютую» для немцев зиму, как нельзя кстати, под Москвой, пригодились те «сибирские дивизии», которые сняли с советско-японской границы. Привычные к суровым зимам сибиряки легко опрокинули деморализованных холодами «непобедимых арийцев» и отбросили их на расстояние, достаточное для организации стратегической обороны. Это стало бы невозможным, если бы не произошло другое Чудо (помощь Свыше) ─ неожиданный (мистический) отказ Японии от выполнения перед Германией своих союзнических обязательств (в этот момент Сталин, наконец, «став другим», услышал русского по матери Рихарда Зорге и спланировал стратегическое контрнаступление с учётом этого «чуда» — понимаемого многими в бытовом смысле — как «чудачество» прагматичных самураев, или страх, по определению безстрашных самураев — оба варианта бытового объяснения одинаково безсильны, так как не учитывают Промысел Божий и Его адресное, целесообразное вмешательство в ход событий).

Однако, социальная инерция троцкистской организации, функционирования и управления сухопутными войсками Красной Армии ещё продолжала действовать почти год[32]. Поняв, в образах Русского Духа, что троцкистская матрица-проклятье так и будет висеть над русской армией, носящей сатанинско-масонские знаки различия, Сталин решился на, казалось бы невозможное для первого в мире социалистического государства — возвратил из небытия форму, знаки различия и офицерские звания старой, царской армии. То ли так подействовали на русских солдат шитые золотом погоны и яркие петлицы, то ли произошла эгрегориальная активизация «имперского духа» в их безсознательных уровнях[33], но факт остаётся фактом: на последнем пределе сил русские войска смогли окружить группировку превосходящего по численности и вооружению противника и деморализовать лучшую в вермахте армию фельдмаршала фон Паулюса. Окружение и капитуляция 22 дивизий надорвала наступательный потенциал фашистской военной машины, и немцы попытались перейти к обороне, но каким-то опять мистическим образом немецкие войска пятились от относительно малочисленной, всё ещё плохо вооружённой и полуголодной русской армии: сказывалась энерго-информационная поддержка Русского Духа, вновь установившего связь с миллионами «прозревших» от троцкистского угара русских людей.

Н этой «сталинградской» инерции была взломана «Голубая линия» немцев на Северном Кавказе и одержана весьма затратная победа[34] в «лобовом» боестолкновении на Курской дуге. Успехи лета-осени 1943 г. позволили Красной Армии «на плечах противника» форсировать Днепр и освободить Киев, после чего наступательный потенциал на Украине был исчерпан, ввиду мощного инфраструктурирования частей вермахта, готовившегося к долгим оборонительным боям на Украине («Восточный вал»), при широком использовании «вспомогательных» бандеровских частей[35].

В такой обстановке окончательный перехват стратегической инициативы на Украине достигнут быть не мог, в связи чем, И.В. Сталин, получивший на тот момент уже достаточно различения, в пику «армейскому троцкисту» третьего эшелона управления Г.К. Жукову, поддержал разработанный нетроцкистом К.К. Рокоссовским план стратегического наступления летней кампании 1944 г. под недвусмысленным кодовым названием «Багратион», «стоивший» русским солдатам втрое меньше потерь, чем курско-днепровская операция заместителя Верховного главнокомандующего, выражавшегося в том смысле, что «бабы ещё нарожают». Реализация этого блестящего, с точки зрения военной стратегии плана (как некогда и «Брусиловский прорыв», который стал затем академической классикой военной мысли) белорусскими фронтами, окончательно переломила ход войны, заставила немецкое командование спешно отходить по всему Восточному фронту, что открыло возможности для проведения Львовско-Сандомирской и Ясско-Кишенёвской операций. Начался триумф русского оружия, о причинах которого вряд ли догадывались все без исключения участники тех событий. Одни считали это следствием неодолимости советского, социалистического строя, другие − роковой цепью случайностей и ошибок германского военного командования, третьи − проявлением полководческого гения Сталина и Жукова. И лишь один И.В. Сталин догадывался об истинных причинах такого выдающегося успеха русской армии − её связи через него с Русским Духом, в его собственных, понятных ему, образах. Отсюда − в 1944/45 гг. буквальный «дождь» наград с именами Суворова, Кутузова, Александра Невского, Ушакова, Нахимова, восстановление «солдатского Георгия» − ордена Славы трёх степеней − звезды с георгиевской лентой, учреждение «Ордена Отечественной Войны».

Если бы не «ссылка» Рокоссовского в Прибалтику, то и Берлин русская армия взяла бы быстрее и без таких колоссальных потерь, которые обеспечили два «армейских троцкиста» − «красные маршалы» Жуков и Конев, соревновавшиеся друг с другом − кто быстрее (и кто больше «положит» русских солдат) возьмёт Берлин.

 

 

V «Вождь всех времён и народов»

 

Победа СССР в ВОВ, заставила БП во всех его частях признать за Сталиным «законное право» руководить «мировой социалистической системой», но тот как бы вдруг отказался от мировой революции (а Жуков предлагал, после взятия Берлина «гнать их до Мадрида», на что Сталин отреагировал крайне отрицательно), предварительно распустив III Интернационал и предложив план строительства в Центральной Европе целого буфера государств на основе многопартийной, широкой «народной демократии», параллельно добиваясь реализации такого же сценария и в нерасчленённой ещё тогда побеждённой Германии, ограбление которой репарациями Сталин публично не одобрял. Это переполнило чашу терпения Библейского Предиктора, который вновь уступил притязаниям «островных радикалов»[36], обвинивших СССР в «насаждении» коммунизма (!?) и призвавших «свободный мир» объявить России «холодную войну» и выстроить «железный занавес». Напряжение усилила самостоятельная кредитно-финансовая политика СССР[37], к рублю которого, как к альтернативе долларовой удавки, стремились «страны Третьего Мира». С этого момента БП приступил к «очередному» матрицированию заговора, направленного на физическое устранение Сталина, о причинах, сценарии и исполнителях которого много написано разными авторами, среди которых особой концептуальной обстоятельностью отличаются труды ВП СССР. В связи с этим, нет нужды останавливаться на замыслах заговорщиков и их исполнении.

Следует лишь остановиться на тех моментах во внутренней и внешней политике Сталина, которые характеризуют его как зрелого сына Расы-Руси-России и идущего к человечности индивида.

1. Изгнание из сельскохозяйственного отдела ЦК ВКП(б) троцкиста Н.С. Хрущёва, «долбившего» директивами на места по ставшим стихийно возникать в колхозах семейные бригады[38] − аналог русских крестьянских производящих ячеек-семей, существовавших до коллективизации. Успешная реализация во второй половине 40-х и начале 50-х гг. этого стихийно (не стихийного, конечно, а под водительством Русского Духа) возникшего производственного крестьянского движения не дала бы, впоследствии, Хрущёву возможность «всё засеять кукурузой», на американский манер, так как могло бы резко, на одном энтузиазме крестьян поднять производительность в колхозах. Но у Хрущёва было слишком много последователей-троцкистов на местах, продолжавших по умолчанию разгонять бригады семейного подряда.

2. Выполнение завещания А.Д. Нечволодова — отстройка от мировой КФС и попытка создания альтернативно-объемлющей «братской» КФС, без алгоритмов ростовщичества.

3. Начало удаления партийной плутократии от рычагов управления страной на XIX съезде, после оглашения предсовмином Сталиным его желания отойти от деятельности в Президиуме ЦК и «продавленное» им переименование ВКП(б) в КПСС, по оглашению ставившее партию в подчинённое по отношению к государству положение.

4. Борьба с «безродными космополитами»[39], «врачами-вредителями», направленная на окончательное изкоренение иудейства в любой власти[40].

5. Публичное оглашение масонского характера построения «советской науки» и апелляция, в связи с этим, к общественному мнению.

6. Оглашение внутренних противоречий, вредоносности и никчёмности экономической теории Маркса[41], под знаменем которой масонствующие иудеи пришли к власти на обломках Российской империи.

7. Попытка арестовать партийную верхушку[42] у себя на даче, в феврале 1953 г.

По этим же антисистемным признакам И.В. Сталин был идентифицирован БП как элемент с/системы Раса-Русь-Россия с концептуально противоположным информационным обеспечением и безжалостно «вычищен».

Успех реализации заговора против Сталина предопределялся невозможностью его полным образом войти в состояние психики «человечность», благодаря вредным, не изжитым им привычкам — винопитию и курению, снижавшим диапазон различения и мешавшим максимально продуктивной работе правого полушария, ответственного за интуитивную связь с энерго-полевыми образованиями высшего порядка (Русский Дух) и Богом. К нечувствительности такого порядка можно отнести «невидимость» для Сталина возможностей, открывающихся с созданием и началом соборной деятельности. Будучи в силах (и во власти) приблизить к себе молодёжь[43], для совместной деятельности по созданию собора, которому, затем, можно будет передать управление, И.В. Сталин до конца жизни оставался индивидуалистом — правителем-одиночкой, что потом имело для сталинского СССР роковые последствия.

Однако и 73 года жизни Сталина свидетельствуют о той особой ценности, которой его личность обладала для Русского Духа и Всевышнего, не дававших иудейской периферии БП «подрезать» его в более ранних возрастах.

 

VI. Уроки и выводы из исторического феномена И.В. Сталина

 

Как видно из приведённого материала, тип психики И.В. Сталина в течение всей его жизни претерпевал антагонистичные изменения; при предельном обобщении можно выделить два этапа: довоенный и новый.

В период первого жизненного этапа И.В. Сталин безпрепятственно падал в инфернальную пропасть, спускаясь по спирали человеческого психо-физического бытия (психического развития/деградации)[44]. В студенческие годы начался его переход из «люда доброго» в нелюдь (а именно, в людоеды), т.е. формировалась относительно чёткая жизненная позиция в вопросах отношения к себе и окружающим: «цель оправдывает средства», да и цели в этот период не совсем, мягко говоря, совпадали с Божьим Промыслом. По мере самоодурманивания Джугашвили информационными ядами (марксизм и подобная ему литература), его психика вбирает в себя всё больше «фиолетовых» оттенков, а в мере понимания, соответственно, начинают преобладать «чёрные» «квадраты»-модули. Ситуацию усугубляет одурманивание материальными ядами – табаком и алкоголем, что по обратным связям, в совокупности с иными деградационными алгоритмами, не единожды ставит под угрозу жизнь и здоровье Кобы.

Потеряв в 1924 году своеобразный тандем в лице В.И. Ленина, Сталин, в состоянии вышеназванного психотипа, совершает ряд крупных ошибок государственного строительства в довоенный период, что не раз подвергает его личной опасности: угроза гражданской войны (а местами: очаги восстаний и вооружённых столкновений) во время коллективизации, угроза благополучного завершения заговора генералитета, угроза летом-осенью 1941 вступления в войну Японии и поражения и ряд других. Эти события (а трагическое начало ВОВ – в особенности) в 1941 году активизировали процесс «детализации» меры понимания[45] Сталина под воздействием («красных») потоков богоугодной информации, поступающих из сервера «Русский дух» через безсознательные уровни психики в сознание. С этого момента начинается второй этап изменений типа психики Сталина: его восхождение с края инфернальной пропасти вверх по спирали человеческого психо-физического бытия. Именно здесь происходит практическая ревизия марксистско-троцкистских алгоритмов управления в СССР, у Сталина вырабатывается благонравное, человеческое отношение к русским людям, а цель начинают «оправдывать средства».

Эти благотворные изменения в психике вождя позволяют наилучшим образом скорректировать в послевоенные годы Замысел Жизнеустройства в СССР, и как следствие, укрепить геополитическое положение Расы-Руси-России, ударными (но уже без тех потерь, что в первые пятилетки) темпами поднять и качественно улучшить советскую экономику, провести качественное управление на более низких уровнях-приоритетах.

Данный этап можно охарактеризовать, как период интенсивной замены неадекватных Мирозданию стереотипов и алгоритмов действий в психике Сталина («чёрных» «квадратов»-модулей) на богоугодные, что позволяет вождю временами подниматься по типу психики до уровня Человека Доброго, т.е. управлять с минимальным вектором ошибки, получая адекватный, положительный отклик по обратным связям.

Но до конца своей жизни Сталин так и не избавился от «фиолетовых», главным образом, алгоритмов (ОМЯ), что, в конце концов, привело к его серьёзным заболеваниям и физическому изчезновению. Т.е. фактически на втором этапе преобладающим типом психики Сталина был тип «Люд Добрый», с оттенками как «фиолетового» (одурманенный) и «синего» (нелюдь-людоед) спектра спирали развития/деградации, так и «жёлтого» (Человек Добрый).

Причиной такого «застревания» Сталина в переходе от «голубой» ступени спирали является отсутствие у него соборных взаимоотношений, позволяющих наиболее полно и быстро достигать Человечного типа психики. Однако, у него, как у воспитанника библейской культуры, не было ни образа, ни знаний на этот счёт.

Это он понимал-ощущал, говоря о необходимости скорейшей разработки теории (терминологического аппарата), которая, по-существу, и позволила бы сформировать Советский Собор или Святую Соборную Справедливую Русь – СССР (название – как вариант), в результате чего можно было бы избежать как убийства Сталина, так и цивилизационной деградации Расы-Руси-России.

Таким образом:

1. Кризисное и антикризисное управление Расой-Русью-Россией, выталкивающее через Русский Дух в управленческие страты очередных Грозных, Петров I и Сталиных всегда чревато огромными издержками, и связанным с этим понижением производительности с/системы, а в XXI в. — вплоть до нуля. В связи с чем, надеяться на то, что «вот придёт новый Сталин, он всем покажет… и приведёт нас в светлое будущее» — иллюзия, так как суперсистема может надорваться и, не выдержав, развалиться на регионы, которые быстренько подберёт конгломерат БП, в «лоно европейской цивилизации», либо в лоно… китайской (либо так и так).

2. Не стоит публично оглашать альтернативный концептуальный замысел в отсутствие кадровой базы — собора, способного хранить и передавать образным, невербальным путём информацию, вне зависимости от наличия или отсутствия конкретного элемента этого собора в данный конкретный момент времени.

3. Огласив, сразу же приступить к созданию собора единомышленников, который должен учиться соборным (а не в режиме сопряжённого интеллекта) путём управлять с/системой (её регионом).

4. Проявлять решительность и концептуальную определённость по оглашённым целям управления, доводить его до конца по ПФУ.

5. Выявив в системе управления наличие элементов, принадлежащих к другой, виртуально «вложенной» в управляемую суперсистему, немедленно приступать к кадровой замене на элементы с неиспорченной (слабо испорченной) Мерой Родовой силы, либо на основе процесса воспитания в требуемой концепции в исторически короткие сроки подготовить кадровую базу для такой замены.

6. Всемерно (по отечески) оберегать растущую кадровую базу, добиваясь формирования в ней соборных алгоритмов мышления и управления, изживать индивидуализм, как чуждый Расе-Руси-России алгоритм управления (самоуправления), и давая ей возможность тренироваться на имеющихся (созданных) макетах систем управления, а также давая иногда реально «порулить» на основе выработанных этими, организованными в соборы элементами, векторов целей.

 

VII. «Сталинские матрицы» БП в современной России

 

Аналитики БП, идентифицировавшие Путина к середине 2000-х гг. как «возможного Сталина» (по аналогии восхождения Сталина к власти от «серой рабочей лошадки» до всемогущего, в мере понимания толпаря, диктатора-правителя) и строившие различные провокационные матрицы-итерации для проверки своих предположений (Беслан, провокации Евросоюза, обрушение мировой КФС, в отношении которого Путину было предложено публично выступить в Давосе), наконец получили подтверждение в материалах IX съезда «Единой России», из которых следует:

а) Путин намерен партийными средствами устранить наиболее одиозных и зажравшихся региональных бюрократов, а вместе с ними и те кланы—верхушки региональных парторганизаций, которые они возглавляют, что, по сути, обрушит региональные клановые пирамиды власти, усилив власть центра;

б) Путин намерен продолжить курс системной модернизации через модернизацию партии бюрократов, то есть фактически провести ротацию кадров в госаппарате;

в) Путин не остановится перед жёсткими мерами в отношении представителей современной политической элиты — то есть не считает её ни своей, ни родом из неё.

В совокупности, это рождает образ XV съезда ВКП(б), где были окончательно политически разгромлены масонствующие иудеи (троцкисты всех модификаций) и был взят курс на форсированную индустриализацию, в близкой перспективе приведшей к перевооружению и повышению мощи Красной Армии до размеров ведения тотальной войны[46].

Именно с этим связана «плотность» терактов, катастроф и трагедий, пришедшихся на период после 21 ноября, «обеспеченная» эгрегориально-матричным («сетевым») управлением БП. Используя разсредоточенные в коллективном безсознательном «россиян» фрагменты «сталинской матрицы», БП подталкивает Медведева или Путина к «сталинским репрессиям-чисткам», которые в условиях олигархического капитализма, многопартийности и стремлении национальных окраин к регионализации могут привести к масштабной гражданской войне (на деньги олигархов) некоторых регионов с центром. С/система перенапряжётся и…

Такую матрицу-сценарий необходимо перекачать следующим образом: в связи с тем, что основное остриё политического давления в эти дни оказывается на Путина, с тем чтобы с помощью какого-либо конституционного алгоритма (отставка, отстранение от должности) навсегда отдалить его от власти, необходимо предпринять меры самому премьер-министру по созданию структуры[47], которая консолидировала бы патриотически настроенные элементы Расы-Руси-России. Такая структура будет являться тем крепким политическим фундаментом народного лидера Путина, который во-первых, снимет напряжения в с/системе, вызванные современными технологиями БП по разжиганию общественного психоза, во-вторых, позволит Путину, в случае угрозы окончательного государственного предательства чиновничьего олигархического аппарата и, как следствие, зарубежной интервенции, — замкнуть на себе государственное управление, возглавив «реорганизованную» в органы высшей власти (типа Советов) предлагаемую к созданию структуру.

Также, мерой по укрощению троцкизма в госаппарате будет служить создание единого дисциплинарного Устава государственных служащих[48], призванного изкоренить у чиновников неправильное отношение к госслужбе (как к работе); привить им адекватное отношение к такому важному Делу – выполнению Долга перед Отечеством, а не зарабатыванию денег «на должности» (важнее для них должно стать не трудовой контракт, а «слово и дело государево»); а также облегчить процедуру наказания «предателей», «изменников», «казнокрадов»[49] и прочих вредителей благополучию Державы.